В конце марта 1945 года, после проверки и лечения, семеро из десяти участников побега (Соколов, Кутергин, Урбанович, Сердюков, Олейник, Адамов, Немченко) были зачислены в одну из рот 777-го стрелкового полка (по другим данным — в 7-ю стрелковую роту 3-го стрелкового батальона 447-го стрелкового Пинского полка 397-й стрелковой дивизии 61-й армии[13])[14] и отправлены на фронт[прим 1] (даже Немченко, потерявший один глаз, уговорил отправить его на фронт в качестве санитара стрелковой роты).

14 и 16 апреля 397-я дивизия дважды пыталась форсировать реку Одер, но без особого успеха. Именно в эти дни погибли: Пётр Кутергин, Тимофей Сердюков, Владимир Соколов и Николай Урбанович. Фёдор Адамов был ранен и в дальнейшем не принимал участия в боевых действиях. В последующие дни дивизия всё же смогла форсировать Одер, закрепилась и начала продвижение в западном направлении, захватив город Фалькенберг. В этих боях 21 апреля погиб Иван Олейник, а 24 апреля — Владимир Немченко (однако, по словам Девятаева, Олейник якобы погиб на Дальнем Востоке, в войне с Японией)[15].

В итоге, к маю 1945 года из десятерых беглецов в живых остались только четверо: находящийся по ранению в госпитале Фёдор Адамов и трое офицеров — Девятаев, Кривоногов и Емец — которые были отправлены в ОКР «СМЕРШ» 1-й Горьковской запасной стрелковой дивизии, где они до конца войны оставались вне зоны боевых действий, ожидая подтверждения своих воинских званий[13].

21.02.2022
21:37
( обновлено: 21.02.2022 21:37 )

Угнал из плена немецкую разработку и попал в СМЕРШ. Как помог Королёву личный враг Гитлера Девятаев

Фото: из открытых источников
автор: Владимир Касьянов

Гвардии старший лейтенант Михаил Петрович Девятаев защищал небо над Минском, Могилевом, Львовом, в воздушных боях сбил 9 вражеских самолетов. 13 июля 1944 года в неравном воздушном бою Девятаев был сбит и попал в немецкий плен. На его долю выпали страшные муки и страдания в фашистских концлагерях, но Девятаев все выдержал и создал вместе с друзьями боевую группу, которая осуществила небывалый по дерзости побег из плена на захваченном ими немецком самолет. Да еще с самой секретной базы Пенемюнде, той самой, где фашисты испытывали свое новейшее оружие — ракеты «Фау».

Кто же он, летчик Девятаев, ставший при жизни легендой?
Уроженец Мордовии Михаил Девятаев, тринадцатый ребенок в крестьянский семье, окончил семь классов, затем Казанский речной техникум. Во время учебы в техникуме Михаил занимался и в аэроклубе. Поэтому, после призыва в Красную Армию, поступил в Чкаловскую военную авиационную школу летчиков—истребителей.

В Великую Отечественную войну лейтенант Девятаев вступил 22 июня 1941-го, а уже 24-го сбил под Минском немецкий «Юнкерс» и удостоился ордена Красного Знамени. Вскоре летчик был ранен, вынужден был продолжить службу в тихоходной авиации, однако в мае 1944-года, благодаря А. Покрышкину, вернулся в истребители.

Воевал Девятаев смело, увеличил счет сбитых немецких самолетов, но 13 июля подо Львовом и сам Девятаев был подбит. Выбросился с парашютом, но попал в плен. Его отправили в лагерь, ровно через месяц, 13 августа, летчик пытается бежать — его ловят и переводят в зловещий Заксенхаузен. Вероятно, этот лагерь смерти стал бы для Девятаева последней строчкой в биографии, но ему повезло— сочувствующий советским военнопленным лагерный парикмахер меняет ему нашивку на лагерной робе, таким образом «смертник» Девятаев... исчезает — и появляется «штрафник» Никитенко…

Под этим именем он вскоре и попадет на немецкий остров Узедом, в лагерь Пенемюнде. По словам самого Девятаева мысль о побеге на самолете возникла у него практически сразу, однако некоторое время ушло на сбор группы, готовой действовать, рискнуть, чтобы вырваться из фашистского ада.

И вот, 8 февраля 1945 года, их подпольная группа— десятеро советских военнопленных, оказавшись в очередной раз на летном поле, начинают действовать, нацелившись на стоящий поблизости бомбардировщик, а насторожившемуся было, конвоиру у самолета, они объяснят, что получили задание на земляные работы, когда же тот успокоится и потеряет бдительность, его ликвидируют приготовленной заточкой.

Летный и обслуживающий немецкий персонал был на обеде, и бесстрашной десятке удалось без проблем проникнуть в бомбардировщик «Хейнкель». Проблемы начались потом: сначала выяснилось, что на самолете нет аккумуляторов, их удалось оперативно найти, но затем Девятаеву никак не удавалось взлететь...Самолет пробежался по полосе, но оторваться от полосы не получалось — штурвал не слушался... летчик развернул машину и снова начал разбег, распугивая выбежавших немцев, и лишь тогда, в процессе нового захода, выяснилось, что штурвал управления самолетом находится в посадочном положении...

Его неимоверными усилиями беглецам удалось разблокировать и как ликовали они, когда самолет оторвался от взлетной полосы и стал набирать высоту!

По воспоминаниям Девятаева, вся операция заняла тогда двадцать одну минуту.

Зато с этого момента группе Девятаева сопутствовала удача: посланный на их перехват фашистский ас не смог их обнаружить, кстати, с ним Девятаев встретится в Пенемюнде в 2002-м году, другой же немецкий летчик, который возвращался с задания без боеприпасов, смог только проводить беглецов тоскливым взглядом.

А вот свои советские зенитчики, при подлете самолета к линии фронта, «Хейнкель» встретят точным огнем, но Михаил Девятаев все же сможет совершить жесткую посадку.

Началась проверка беглецов советскими контрразведывательными органами, которую впоследствии Михаил Девятаев назвал, как «длительную и унизительную», но на этих допросах летчик укажет точные координаты установок «Фау», и в считанные дни их разбомбят.

Что касается его товарищей, они все вернутся на фронт, а вот ему самому еще предстояли непростые годы испытаний.

В сентябре на Пенемюнде будут уже наши, и Девятаева привезут на встречу с полковником Сергеевым (то есть Королёвым). Впоследствии он демобилизуется и вернется к первой профессии, именно капитан Казанского речного порта Михаил Петрович Девятаев первым начнет водить легендарные суда на подводных крыльях: «Ракету» и «Метеор»

В 1957 году Михаилу Девятаеву, по ходатайству Сергея Павловича Королёва, будет присвоено звание Героя Советского Союза.

Основываясь на воспоминаниях самого Михаила Девятаева
Оказалось, что советский летчик Михаил Девятаев был...казнен фашистами еще в лагере Заксенхаузен. Да, Михаил Петрович показывал копию списка казненных, в котором значится и его фамилия.

«Яшу из Магадана и меня приговорили к смерти, — рассказывал он. — Приговоренных посадили на баржи и утопили…»

Остаться в живых ему помог тот самый лагерный парикмахер, антифашист. Это он накануне расправы заменил нашивку смертника, выданную Девятаеву, на другую, принадлежавшую умершему узнику. А вскоре Девятаева перевели в Пенемюнде, на остров Узедом, где располагались секретные лаборатории по разработке ФАУ-2 и заводы по их производству. Его зачислили в команду маскировки, которая обслуживала в том числе и ракетные установки, и это стало шансом для побега, мысль о котором не оставляла Девятаева.

Фашисты свой последний шанс на победу опекали более чем тщательно. Узедом неоднократно бомбили и англичане, и американцы, но — увы! — до цели так и не добрались: «воевали» с ложным аэродромом и бутафорскими «самолетиками». Поэтому когда вырвавшийся из плена Девятаев назвал генерал-лейтенанту Белову, командующему 61-й армией, точные координаты установок, тот аж за голову схватился. Никто не подозревал, что объект расположится в двухстах метрах от кромки моря, замаскированный под мирный лесок! «Лес» крепился на специальных платформах, которые сводились при угрозе вражеского налета, укрывая собой ракетные установки. По наводке Михаила Петровича Узедом бомбили пять дней — и наши, и союзники. А Девятаевым и его товарищами, бежавших с ним из фашистского плена, в это время плотно занимался СМЕРШ.

«Моих ребят в итоге отправили в штрафную роту, — рассказывал впоследствии Девятаев. А меня оставили в центральном советском концлагере в Польше. Даже слушать ничего не стали: всплыло довоенное «дело о сотрудничестве с иностранной разведкой», и меня с ходу определили на нары».

В сентябре 1945 года Девятаева затребовали на Узедом. На остров его отправили в сопровождении старшего лейтенанта и двух солдат, доставивших Девятаева в Пенемюнде, в распоряжение некоего Сергея Павловича Сергеева.

«Это был Королёв, — рассказывал Девятаев. — Старший лейтенант ему говорит, указывая на меня: «Товарищ полковник, я отвечаю за него, буду везде сопровождать». Королев закричал: «Пошел отсюда! Здесь я за все отвечаю!» Горячий был человек».

Горячность конструктора вполне объяснима: минуло чуть больше года с того момента, как вышло постановление Президиума Верховного Совета СССР о досрочном освобождении со снятием судимости с С. Королева и В. Глушко, которые в ОКБ спецтюрьмы при Казанском моторостроительном заводе разрабатывали реактивный двигатель РД-1 для самолета Пе-2. На Узедом Сергей Павлович приехал «перенимать опыт» по части ракетостроения. Будущему отцу советских ракет удалось попасть в институт фон Брауна, но этого было мало. Особенно если учесть, что сам Вернер фон Браун к тому моменту был уже под крылом у американцев со всеми вытекающими отсюда последствиями. Королёву нужен был свой ключ доступа к секретам Узедома. Вот тут Сергею Павловичу кто-то и шепнул: дескать, сбежал отсюда наш, русский, и, вроде, живой еще, в лагере сидит…

«Нашим» оказался именно Михаил Девятаев, угнавший напичканный радиоаппаратурой Хейнкель-111, самолет, без которого дальнейшие испытания ФАУ-2 были настолько проблематичны, что Гитлер назвал летчика личным врагом.

«Мы с Королёвым-Сергеевым ходили осматривать ракеты, — рассказывал Девятаев. — Я показал ему все, что знал: места дислокации установок, подземные цеха. Нашлись даже узлы ракет…»

Трофеи — детали ракет, из которых впоследствии была собрана целехонькая ФАУ-2, — доставили в Казань. Ее двигатель, кстати, до сих пор хранится в Казанском технологическом университете как феномен конструкторской мысли. Два года спустя, в ноябре 1947 состоялся первый пуск трофейной ракеты, восстановленной советскими и пленными немецкими конструкторами. Она пролетела 207 километров, отклонившись от курса на добрых тридцать, и разрушилась в плотных слоях атмосферы…

Еще через год на полигоне Капустин Яр прошло успешное испытание уже первой советской ракеты. В 1957 году СССР запустил на орбиту первый искусственный спутник и получил возможность донести ядерный заряд до любой точки земного шара. За десять лет советские ученые в области ракетостроения вырвались далеко вперед, оставив в хвосте даже американских коллег, коими руководил тот самый Вернер фон Браун.

А что же в те годы было с летчиком Михаилом Девятаевым, который своим дерзким побегом на самолете с секретной аппаратурой по управлению немецкими ракетами «Фау» способствовал успеху советского ракетостроения? В 1945 году С.П. Королев сказал, что пока не может «его освободить»...

«Меня привезли в Брест, — рассказывал Девятаев. — Вскоре нас, три или четыре тысячи бывших военнопленных, погрузили в поезд и повезли в Россию. Выгрузились в Невеле. Встречали нас, как героев: музыкой, цветами и поцелуями. Секретарь обкома партии, тогда еще Старорусской области, речь произнес, пожелал трудовых успехов…».

Приезжих разделили на команды и отправили кого куда. «Девятаевскую» — в болотистое место под романтичным названием Топки, где располагался… лагерь для заключенных.

«Документы отобрали, — рассказывал Михаил Петрович. Пристроили валить лес. Проработал я там четыре месяца. А потом документы мне вернули и отправили младшим лейтенантом в артиллерию служить. В Казань вернулся в пятидесятых. Летчиком работать запретили. Пришлось идти в речники…»

И только в 1957 году, после запуска советского спутника Земли Девятаева пригласили в Верховный Совет СССР, чтобы вручить Золотую Звезду Героя Советского Союза, которой бывший летчик был удостоен благодаря ходатайству Сергея Павловича Королева.

Вместо послесловия
Генерал-майор авиации Валерий Высоцкий, изучавший обстоятельства угона Девятаевым немецкого самолета, сказал однозначно, что 26-летнему летчику удалось уникальное — захватить абсолютно незнакомый самолет с непонятной начинкой и системой управления.

«Если бы не мастерство Девятаева, его бы догнали и сбили истребители, — уверен Высоцкий, — он принял решение не подниматься высоко, а идти на бреющем полете»

К тому же на подлете к советской территории по «хейнкелю» изрядно отработали родные зенитчики. Сел на прифронтовую взлетную полосу, надо было еще суметь посадить незнакомую машину (!), в полете управлять ею гораздо легче, чем сажать, Девятаев потом насчитал десятки пробоин в хвостовом оперенье бомбардировщика от зенитных снарядов. А еще два из них были возле кабины пилота, плюс пять дыр от пуль крупнокалиберных пулеметов. Потом из протокола осмотра станет понятно, что «хейнкель» не сел, а фактически лег на брюхо, переломав несущие плоскости. Правый мотор отвалился в сторону, левый был поврежден. Но самое главное — аппаратура, с которой проводились испытания ракет в Пенемюнде, не пострадала. И еще более важное — никто из находящихся в самолете не получил ни царапины.

Как же сложились судьбы десятерых героев, не сдавшихся фашистам, боровшимся до последней возможности и ПОБЕДИВШИХ.

Семеро, после проверок, ушли на фронт. В апреле 1945 года при форсировании Одера Петр Кутергин, Тимофей Сердюков, Владимир Соколов и Николай Урбанович погибли, а Федор Адамов был ранен.

На подступах к Берлину погибли Иван Олейник и Владимир Немченко.

В живых, кроме раненого Федора Адамова, остались Иван Кривоногов, Михаил Емец и Михаил Девятаев.

Михаил Петрович Девятаев до последних дней своей земной жизни вел активный образ жизни, его перу принадлежит две автобиографические книги «Полет к солнцу» и «Побег из ада».

Летом 2002 года, во время съемок документального фильма о совершенном его группой побега из гитлеровского ада, Девятаев побывал на Пенемюнде, а 24 ноября того же года его не стало на 86-м году жизни. Похоронен Михаил Девятаев на кладбище в Казани, где расположен мемориальный комплекс воинам Великой Отечественной войны.

Он — Почетный гражданин Республики Мордовии Российской Федерации, а также городов: российского Казани и немецких Вольгаста и Цинновица.

На малой его родине, в Торбеево, есть Дом-музей Героя Советского Союза М.П. Девятаева. В Казани, в Парке Победы в Пантеоне у Вечного огня установлена памятная табличка в его честь. А в Оренбурге у школы № 39, носящей имя Героя Советского Союза Михаила Петровича Девятаева, установлен бюст, где он предстал в образе юного курсанта летного училища.