08.06.2016 15:35
"Родина"

Текст:
Виктор Оленев

Родина - Федеральный выпуск: №6(616)
Российская газета - Федеральный выпуск: №134(7002)
„Сейчас напишу письмо Фаинке"

Дневник батальонного разведчика Виктора Оленева, бравшего Берлин и верившего в вечную любовь*

Виктор Оленев школьником ушел на финскую, потом, когда началась Великая Отечественная, бросил институт и записался в ленинградское народное ополчение. Был тяжело ранен под Гатчиной, лечился в Ташкенте. Оттуда попал в штрафную роту за пощечину офицеру, когда тот приставал к студентке консерватории, выступавшей перед ранеными в ташкентском госпитале. Студентку звали Фаина, и перед отправкой на фронт он сделал ей предложение. Она поклялась его ждать. 

        Как ему, простому батальонному разведчику, удалось сохранить свои дневники и пронести их через всю войну вместе с фотоаппаратом и негативами, одному Богу известно. На фронте запрещали вести дневники под страхом трибунала, и если бы рукопись попала в руки контрразведки, автора сразу отдали бы под суд. За ту беспощадную солдатскую правду, утаить или приукрасить которую ему не позволила совесть.

       С отчаянным упорством художника Виктор Оленев протоколирует каждый день наступления на Берлин, оставляя в стороне собственные подвиги. А ведь за последний месяц боев его наградили двумя медалями «За отвагу» и орденом «Красной звезды». Его потрясли высокий уровень жизни в Европе и… масштабы мародерства и вседозволенности, охватившие наступающие части. Оленев резок в суждениях, но он имеет право на безжалостные оценки, потому что прошел две войны, видел всю мерзость и грязь фронтового быта, однако сумел сохранить в себе человеческое достоинство и уважение к противнику.

       Виктор Оленев после Победы закончил Ленинградскую Академию художеств имени И.Репина, работал архитектором, проектировал дворец культуры в Варшаве и цирк на проспекте Вернадского. Умер 13 сентября 2003 года в возрасте 83 лет.

       Рукопись Оленева принесла в редакцию «Забытого полка» режиссер Татьяна Ишина, которая была с ним знакома лично и собирается снять фильм по его военным дневникам. Дневники и фотографии Виктора Оленева при его жизни ни разу нигде не публиковались.

           (Дневник публикуется в сокращенном виде. Стиль автора и его орфография сохранены – прим.ред.).

* * *

Вот и все. Последнее свиданье
Растворилось в отблесках зарниц.
Ты ушла. И новое страданье
Заплелось в концы твоих ресниц.

За другими белыми ночами
Рассосалась выпитая грусть
И того, что было между нами,
Я уже нисколько не боюсь.

Не тревожься, не узнают люди,
Что тебя я больно ревновал,
Что твои девические груди
Я уже не первый целовал.

Все ушло и боьше не вернется
В дымке лет растаявший мираж.
Все ушло. Но сердце так же бьется,
Только я уже давно не ваш.

И теперь, когда на сердце вечер,
Мне открылась сказочная новь
И целуя худенькие плечи,
Я узнал заветную любовь.

/1958 г. Москва, Оленев В.В./

* * *

Позорно мне. Но я кричу
Своим беззубым ртом!
И не хочу и не могу
Умалчивать о том,
Что душу адской болью жжет,
Что давит, как петля,
И что обещанного ждет
Российская земля.

Гляди и зри! – как тихо мрут
Избенки деревень.
Как опостылел рабский труд
За полбуханки в день.
Вглядись в бескрайние поля
Некошеных лугов –
Молчат цветы, молчит земля
Оплеванных богов.

Обиды глушит самогон –
Веселие Руси.
И долго золото погон
Придется нам сносить.
И не воспрянуть ото сна,
Оков не разорвать,
Пока нет воли имена
Проклятию предать!
Пока цепляемся, как вошь,
За складки бытия,
Пока таим иудин грош,
Как яд таит змея!

Все ясно. Все, как на духу!
И он, и ты, Ия.
И то, что корчится в паху,
Все от бессилия,
Все от того, что не дано
Взорваться как тротил.
Что мы упрятались на дно
Под фарисейский ил.

Мы предали своих отцов.
Запродали детей.
И воем, словно хор скопцов,
О торжестве идей!
Смеются рылы из зеркал,
Но дрожи не унять.
И все, что Вождь нам изрекал,
Все – ложь! Пора понять.

Мне совестно, что я орал,
Но как же не орать?!!!

/1982г. Шитовичи, Оленев В.В./

Исповедь

Я есть, как есть. И не хочу кривляться.
Я не герой. Не гений. И не вождь.
И мне не стыдно никогда признаться,
Что я обычен, как осенний дождь.

Быть может понял я, чуть больше, чем другие
Быть может не узнал того, что знают все.
Но только мне милей берез стволы нагие,
Чем в пестрой мишуре людская карусель.

Они близки мне. С ними я толкую
О том, о сем, что жизнь уже прошла,
Что я ношу в себе, какую – то глухую,
Назойливую боль, что к сердцу приросла.

Я говорю им, а они роняют
На плечи мне багряную, листву,
И лаской шелеста, как – будто охраняют
От горьких дум, которыми живу.

Шуршащие березовые слезы…
Прощальный их полет немую скорбь хранит.
И я шепчу: «Благодарю, березы,
И пусть вас Бог от топора хранит».

Такой, как есть, плету свои былины.
Брожу в лесах. Живу один в избе.
И полегоньку зимней ночью длинной
Слагаю вирши о самом себе.

/1991г. Москва., Оленев В.В./

Песнь убитых солдат

Мы были, мы жили и нас больше нет,
Уже не увидим мы солнечный свет.
Не будет рассветов, не будет и дней.
Уже не встречать нам прилёт журавлей.

Не выйдем на луг размахнуться косой
И нас не осыплет алмазной росой.
Уже не любить нам, травы нам не мять,
О нас будет помнить одна только мать.

Любимая друга другого найдет
И к нам на могилы уже не придет.
И дети забудут, кто был их отец,
Короткая память у детских сердец.

Умрет наша мать, похоронят отца
И некому нашего вспомнить лица.
Мать больше не скажет - поспи, мой сынок,
Ты долго скитался по хлябям дорог.

Печально. А мы шли без страха на бой,
Готовые жертвовать каждый собой,
Не кто не омыл нас и не было слез,
Прощальную речь командир произнес.

И в братских могилах под грузом земли
Все наши мечты свой конец обрели.
Одна была жизнь, мы отдали ее,
Глаза нам склевало в полях воронье.

Мы молоды были, исполнены сил.
И пашни распашут на месте могил.
И вырастут зерна из наших костей
И хлебом накормят голодных детей.

И будем мы тлеть и рассыплемся в прах,
А души скитаться в межзвездных мирах,
Куда звон вечерний уже не дойдет,
Тоски по любимым в сердцах не зажжет.

Молчанье, молчанье и вечная ночь
И даже сам Бог нам не сможет помочь.
Пошто нам, пошто нам такая судьба?
Без нас обветшает родная изба.
Крапивой высокой наш сад заростет
И мы не увидим, как он зацветет.

Напишут ли несторы будущих лет
Правдиво историю наших побед?
Ура! Нам. Урра нам! Уррра нам! Виват!
Долг выполнил честно погибший солдат.

Не плачьте над нами - мы вечно юны
И будем навеки России сыны.
Для нас нет болезней и нету смертей,
Теперь мы смеемся, смеемся над ней.

Но нам бы хотелось, чтоб кто-то живой
Задумался крепко над нашей судьбой.
И час, когда солнце садится за лес
И в пурпур окрасится купол небес,
Чтоб, кто - нибудь песнь о России пропел
И звук этой песни до нас долетел.
И души убитых, в надзвёздных мирах,
Припомнят места, где схоронен их прах.

И в космос дойдет колокольный набат
И все, кто убит, встанут в строй на парад.
Последний парад во вселенной пройдет
И больше никто на войне не умрет.

Не будет ни войн, ни увечных людей.
Ни плачущих жён, ни бездомных детей.
За это готовы мы встать из могил
И вновь умереть, чтоб Господь всех простил.

Эй! Кто там шагает над нами живой?
Уж это не внук ли невиданный мой?
Привет мое племя! Привет моя кровь!
Еще в наших душах ютится любовь!

/11 марта 1997г. Шитовичи., Оленев В.В./

* * *

Поэзия моя горька.
И слог тяжёл и образ тёмен.
Но пишет дерзкая рука
И рифм моих запас огромен.

Пусть я не Гейне и не Блок,
Я слишком уж сентиментален.
Но знаю только я, да Бог,
Что этим я не опечален.

/ 2 октября 1993 г. Шитовичи, Оленев В.В./

* * *

Жизнь промчалась разбитыми грёзами
И годов верстовые столбы
Промелькнули, омытые грозами
И растаяли сном голубым.

Огонек, что в тумане светился,
Незаметно и тихо угас.
Над богами, которым молился,
Сам смеялся позднее не раз.

Что начну, а докончить нет силы
И живу, погрузившись в мечты.
Оглянусь ли назад там – могилы.
Вдаль загляну – кресты и кресты.

/26 марта 1998 г. Шитовицы, Оленев В.В./